[nevermind me]

короче, разродился я побочным мини (конечно, по Поттеру, в других фандомах меня нет). дикая фантазия здесь через край, куча аллюзий и вообще. выкладываю чисто для галочки, ибо на другие сайты пока не буду - не отбечен.

название: Cum tacent, clamant
жанр: angst/drama/darkfic
рейтинг: R/NC-17 (мечусь между двумя)
пейринг: ФУ/БЛ/ДжУ (пейринг ли?)
дисклеймер: отказываюсь
предупреждения: на этот раз совсем без мата, уже привычного для меня, но при этом куча других кактусов: АУ 7 книги (но с отсылками на неё); отвратительный пейринг; элементы антиутопии; пытки, убийства, жестокость и вообще лучше это никому не читать

Cum tacent, clamant

1.

- Тварь, - Джордж выплёвывает это слово почти одновременно с комком жевательной резинки, завалявшейся за его щекой. Глупая, зубами истерзанная подушечка в капельках слюны падает в мусорное ведро с таким же резким и категоричным звуком, будто бы восполняя собой недостающий восклицательный знак в этом коротком, но красноречивом спиче.
- Что-то не так? - ухмылка разрезает лицо Фреда, запирающего дверь за вломившимся, как всегда, братцем.
- Всё не так, - брови Джорджа почти что сходятся на переносице. - Может, мне нужно было спеть ей сегодня? Станцевать джигу? Какого лысого Мерлина, Фред? Я не какой-нибудь сукин сын, чтобы жопу рвать из-за одной завалящей лицензии...
- Мстит за то болото, Джи, - глаза Фреда загораются странным огнём. - Поэтому не верит в нашу послушность и законопорядочность. От теней прошлого избавиться не так легко, как казалось нам раньше.
- И что же нам делать?
- Я постараюсь это уладить.

2.

Газеты во весь голос трубят о великой, чёрт её дери, Победе. О том, как Гарри Поттер и несколько членов Ордена хитростью проникли в одну из резиденций Тёмного Лорда. Её владелец в тот тёмный вечер был одинок – только что отгремел один из приёмов для его верных слуг. Приём, на котором наверняка закончили свою жизнь по парочке магглов и сочувствующих им колдунов. Гарри Поттер разыскал свою зазнобу – и ловушка для Тёмного Лорда захлопнулась с громким щелчком заколдованного замкА.
Лица людей постепенно разглаживаются; с них слетают маски скорби, грусти и страха. Похоронив добрую половину своих друзей, магическая Британия, наконец, поднимает голову, украдкой стирая слёзы радости со своих исцарапанных щёк. Сверкают праздничным убранством Хогсмид и Косой переулок.

3.

Эта ночь тиха, тепла и безлунна. Мягко вспыхивают и покачиваются от лёгкого ветерка волшебные фонарики; отполированная тысячью ног мостовая с радостью отражает их свет. Стены впитывают тихие голоса людей, неспешно прогуливающихся по Косому Переулку – людей, дышащих свежим ночным воздухом, людей, наслаждающихся хрупкой красотой и безмятежностью этого мира, за который они пролили миллионы кровавых слезинок. При виде на всё это хочется счастливо улыбаться, и вдыхать воздух полной грудью, и сердце щемит тихая, светлая грусть.
Никто не чувствует опасность, когда мир внезапно вздрагивает и раскалывается надвое, потому что вот ещё пару секунд назад безмятежную улицу рвёт столп разрушающего пламени! И, выбрасывая искры из-под колёс, по дороге несётся огромная чёрная карета, и на козлах её сидит черноволосая женщина, лицо которой в течение нескольких лет злорадно усмехалось со всех министерских плакатов. Громко хохоча, она охаживает металлическим кнутом тройку фестралов – теперь, когда кончилась война, почти все видят этих крылатых чёрных лошадей…. На лицах людей страх и ужас, все до последнего надеются, что это глупый мираж, но ведь галлюцинации не пахнут жжёным порохом и безумием! Несколько прохожих пытаются броситься наперерез, вскидывают палочки, чтобы хоть как-то остановить Пожирательницу, сейчас больше всего напоминающую выжившую из ума Лилит. Глупцы! В следующий миг они предстают перед толпой зевак в виде окровавленных кусков мяса с лопающейся и пузырящейся кожей, которые истошными голосами молят о помощи, суча в воздухе обрубками рук.
Женщина на козлах, заходясь в очередном приступе смеха, ещё раз поднимает палочку - и вот праздничные флажки на крышах домов загораются, словно стог сена в жару. Лицо Гарри Поттера на одном из праздничных плакатов съёживается и чернеет, оставляя после себя удушливую вонь. Белла Лестрейндж продолжает вполне живое дело своего мёртвого хозяина.

4.

На следующий день волшебники, спешащие в «Гриннготс», обнаруживают, что вход в банк завален. Не работает «Дырявый котёл», молчит редакция «Пророка». По всей Британии прокатывается волна тревожных слухов – никто не понимает, что случилось. Через пару дней подобная участь постигает больницу святого Мунго и несколько магазинов, владельцы которых исчезают без следа. Люди раздавлены паникой и боятся выходить на улицу. Полукровки, имеющие связь с тем, другим миром, с ужасом узнают из газет и телевизора, что магглов снова убивают. В конце недели в этой атмосфере страха, слёз и невероятных слухов падает последний заслон – сдаются Министерство Магии и Хогвартс. Маги, то и дело крутящие ручки своих приёмников туда-сюда в надежде поймать хоть что-нибудь, в этот день испытывают удачу. Привычное шипение сменяется человеческой речью. Из динамиков доносится: «Говорит министр магии»… Но это не привычный всем бас Кингсли Шеклболта, а совсем другой голос, женский и с хрипотцой. Почти во всех домах волшебники хватаются за сердце, услышав окончание фразы: «…Беллатрикс Лестрейндж».

5.

Резкий звонок, изображающий собой крик гиппогрифа, заставляет Фреда подскочить в постели. За окнами плетёт свои сети тёмная ночь, и сон Фреда был как никогда хрупким – будто бы ему уже доложили о подобном раскладе и теперь он был готов отступить в любой момент. Парень сбрасывает с себя лёгкое одеяло, находит палочку и на цыпочках выходит из своей комнаты. Первое, что он видит, это дверь комнаты напротив, и Фред осторожно подходит к косяку, внимательно вслушиваясь. За деревянной створкой – ни шороха, видимо, сон Джорджа на этот раз оказался крепче. Тишину снова разрывает громкий звук. Значит, они всё ещё ждут. Фред шепчет заклинание – теперь импульсивный братец не выйдет из комнаты, чтобы наделать ошибок. Сейчас ему следует быть осторожнее, потому что произошла ре-во-лю-ция, а это значит, что ничего хорошего для людей, подобных ему и Джорджу, такие поздние гости не сулят…
Фред тихо идёт по коридору, попадает в прихожую, отпирает дверь. Огонёк от волшебной палочки освещает три абсолютно неприметных, гладко выбритых лица. Один кивок – и колдуны переступают порог их с Джорджем квартиры. На них простые тёмные мантии, идеально выглаженные брюки и чёрные лаковые ботинки.

- Приветствую, - наконец говорит Фред. – Чай? Кофе? Виски? – его голос ровный, как обычно, но вдруг срывается на последнем слове – и Фред вдруг понимает, что оно, скорее, нужно ему самому.
- Нет, спасибо, - говорит один из них. Фред пожимает плечами и уже собирается пройти по коридору, чтобы показать им нужную комнату, как вдруг его обрывает другой голос:
- Простите, не могли бы вы оставить где-нибудь свою волшебную палочку?
- Как вам угодно, - просто соглашается Фред, понимая, что всё это время светил Люмосом прямо в их лица. Палочка остаётся на тумбочке для обуви.

6.

- По нашим сведениям, мистер Уизли, здесь ещё проживает ваш брат-близнец, - начинает Первый. - Мы бы хотели переговорить и с ним тоже.
- Джордж болен, - говорит Фред, надеясь про себя, что его враньё выглядит натурально. – В разговоре с ним нет нужды – всё, что вам необходимо, не составляет труда узнать от меня. Впрочем, если вам очень хочется…
- Хорошо, - обрывает его Третий, молчащий до этого. – Мы бы хотели поговорить с вами, - он выдерживает эффектную паузу, - об Ордене Феникса, к которому, по нашим сведениям, вы и ваш брат причастны.
- Что?
- Эта организация оппозиционна новому режиму, - вскидывает брови Второй. – Мало того, она является для него прямой угрозой. Думаю, вы осознаёте степень ответственности и то, какие меры будут применяться к тем, чьё участие в ней будет доказано?

Фред глубоко выдыхает, сцепив руки и переместив взгляд на свои колени. Пускай сейчас трое неизвестных видят лишь его рыжую макушку – Фред почти что кожей чувствовал, как они буравят её взглядом, стараясь выудить оттуда хоть сколько-нибудь ценные зёрна разума. Он не знает наверняка, но догадывается, что нужно делать в такой ситуации – и начинает перемножать в уме трёхзначные числа, стараясь как можно быстрее дойти до правильного результата. Потом, когда отступает гадостное напряжение, когда его кончает прошибать холодный пот – Фред поднимает голову и, растягивая губы в деланно вежливой улыбке, глядя своим гостям прямо в глаза, говорит, чеканя каждое слово:

- По-моему, вы ошиблись.

7.

И Фред, и Джордж стараются забыть прощальный взгляд матери, пощёчину Джинни, плевок вслед от Рона. «Предатели» - и будто бы это слово горит клеймом на их лбах, и жжётся сильнее Чёрной Метки, хотя на самом-то деле там ничего нет. А ведь отец предлагал братьям скрываться вместе с остальными. Ещё чего! Не такие уж они и дураки. И пускай многие бывшие знакомые, завидев их, теперь перебегают на другую сторону улицы! Ни Фреда, ни Джорджа это не волнует. Да, теперь почти не бывает арестов. Но все неугодные новому режиму люди всё равно рано или поздно исчезают – быстро, бесследно, безболезненно. И настанет тот день, когда их не останется вовсе – в маггловский мир уже нельзя попасть, да это и не нужно нормальным волшебникам. Все известные магические точки на карте Британских островов теперь находятся под колпаком недосягаемости и прослушивающих заклинаний, а любой прохожий, идущий рядом с тобой на улице, может оказаться специально обученным легиллиментом. Никаких опасных свобод, приводящих к развалу крепкого и дружного магического сообщества! Никаких контркультурных мыслей, крепко засевших в головах таящихся магглолюбцев. Никаких нетолерантных слов в адрес нынешнего политического курса. Впрочем, ни Фреду, ни Джорджу этого не грозит. Они – чистокровные волшебники, имеющие процветающее дело и стабильный доход. Для них и само слово «маггл» такое же пустое и отвратительное, как комок грязи, налипший на сверкающий ботинок, и каждая его буква хрустит на зубах жёстким, противным песком.

8.

Близнецы Уизли не испытывают особых проблем в этой новой жизни. Чего греха таить, в старой в своё время их накапливалось гораздо больше. Но одна небольшая, так сказать, трудность всё же есть. Дело в том, что все магазины, салоны, лавки, кабаки по новым законам должны проходить обязательную проверку раз в триместр. И всё бы ничего, но во главе Отдела Магического Правопорядка теперь восседает Амбридж, которая никак не может простить Фреду и Джорджу тот самый злополучный год в Хогвартсе. Из-за неё у братьев каждый раз возникают какие-то проволочки – то куда-то пропадают нужные документы, то нет её на месте… В Министерство Фред и Джордж приходят по очереди – вместе Амбридж не выносит их ещё сильнее. Сейчас кончается май – и это значит, что близнецам опять приходится обхаживать бесконечные кишкообразные коридоры и бесчисленные кабинеты, добиваясь желанного разрешения. Сегодня Министерство посещал Джордж, а завтра настанет очередь Фреда.

9.

Фред сидит в кресле, устало потирая виски. Его братец сегодня просто спятил, дав волю своему языку! «Тварь» - это даже не похабные стишки о Волдеморте, которые иногда малюют на стенах детки магглолюбцев. Из-за одного грёбаного слова все их усилия вполне могут обернуться пеплом, как та глупая мишура на крыше «Вредилок». Что же им теперь делать? Тварь, тварь, тварь… Злополучное словцо настукивает назойливым молоточком зловещую мелодию внутри головы, не давая спокойно соображать. Фред тупо пялится в пространство, ничего не видя перед собой. Вдруг ступор проходит, и он обнаруживает, что перед ним валяются куски пергамента, как целые, так и скомканные; как чистые, так и заляпанные лиловыми кляксами. Это они с Джорджем сегодня давали хорошую пищу камину, составляя как можно более толерантный запрос в Министерство. И всё это Амбридж – а что, если… Шальные, слишком запрещённые мысли путаются между собой, не давая друг другу толком оформиться, тут же перескакивая на спряжения французских глаголов. Внезапное решение заставляет Фреда почувствовать себя попавшим под целый залп водяных бомб – и он хватается за чистый лист, макая изгрызенное перо в чернильницу. Стоп! Тяжёлая фиолетовая капля на миг повисает на кончике стилуса и тут же падает, оставляя жирный, будто бы предостерегающий след. Что, если у стен есть не только уши, но и глаза? Но помедлив секунду, Фред всё же оставляет на бумаге первый робкий след. Штрихи ложатся на пергамент не очень хорошо – давно он ничего не рисовал, но вдруг получается похоже. Закончив, Фред нетерпеливо вбегает в кухню, где рассерженный сегодняшней неудачей Джордж испивает кофе. Братец и вправду там – и он держит веселенькую чашечку с резвившимся пчелиным роем на фарфоровых стенках с таким выражением лица, будто бы туда налит, по меньшей мере, раствор цианида. Фред кладёт ему на стол измятый листок, и глаза брата медленно расширяются. На рисунке изображена огромная, страшная, бородавчатая жаба, голову которой венчает кудрявый парик с чёрным бантом. Внизу всего этого неумелого мракобесия пляшут неровные буквы: «Taceamus!»* Потрясённый Джордж задевает локтём чашку, и коричневая пелена едва ли не накрывает рисунок. Джордж медленно переводит взгляд с лужи на рисунок, с рисунка на Фреда и вдруг широко ухмыляется и кивает головой. Фред растягивает губы в такой же – зеркальной – ухмылке, и в голове его теперь торжествующе звенит – «Будем молчать, будем молчать…»


вторая и третья часть - в постах ниже.